На главную Власть
Монстры мертвые и живые. Самое мистическое место Давайте продолжим нашу экскурсию по петербургской Кунсткамере, как я обещал вам неделю назад. И разговор у нас пойдет вовсе не о научном значении первого в России европейского музея, а о Кунсткамере как о месте памяти особого рода, способной оживить и переиначить порой скучные исторические факты, превращая их в пугающие легенды и загадочные символы. Царь-плотник назвал Кунсткамеру новой, ибо до переезда музей располагался у Смольного, в Кикиных палатах. Прежнего хозяина, Александра Кикина, Петр казнил за измену, недвижимость и рухлядь конфисковал, а в опустевший особняк вселились монстры, раритеты и сторожа. Пожалуй, этот дом с башенкой на Университетской набережной Васильевского острова – самое мистическое место в городе Петра. Чего стоит предание о том, что именно здесь стояла чудовищная сосна, у которой ветвь вросла в ствол, как ручка в чашку. Увидев ее, как сказано в современных путеводителях и в дореволюционных книжках, изданных к двухсотлетию города, Петр воскликнул: «О! Дерево-монстр!... Так быть тут новой Кунсткамере!» Действительно, среди старых экспонатов сохранился обрубок подбоченившейся сосны. Мертвые монстры служили экспонатами, живые – сторожами. Среди раритетов привлекали внимание различные минералы, но еще более чучела зебры, крокодила и особенно слона, умершего в Петербурге от холода, голода и тоски. Жители окрестных улиц до сих пор с оживлением рассказывают, что вход в музей был бесплатным, и каждому посетителю полагалась рюмка водки с цукербродом (который для простоты превратился у них в бутерброд). Думаю, этот городской фольклор – далекое эхо повести Юрия Тынянова «Восковая персона», напечатанной первый раз в ленинградском журнале «Звезда» 1932 году и потом неоднократно переиздававшейся. Монстры мертвые и живые Восковая фигура Растрелли Кроме дерева-монстра, в повести с упоением описаны мрачные реалии «Куншткаморы». Говорится в ней и о господине Буржуа, которому мы отдали дань в прошлой экскурсии. Только из понятной стыдливости (журнал могли прочесть дети) детородный орган петрова гайдука Тынянов изменил на желудок, хранящийся в банке, а о засушенном сердце гиганта умолчал вовсе. Русская леди Гамильтон Но главная тема повести – история о том, как Карло Бартоломео Растрелли, автор конного памятника Петру возле Инженерного замка, накануне смерти царя начал создавать его восковую фигуру, которая при нажатии скрытой в полу пружины вставала, кланялась и делала комплимент рукой и шляпой. Идея повести проста: мертвой фигуре придавалась пугающая видимость жизнеподобия, а живого человека, шестипалого Якова, хотели превратить в мертвый экспонат. Восковая персона хранилась некоторое время в доме на Васильевском острове, куда она поступила в 1732 году, но поскольку все ее пружины были поломаны, она более не двигалась. Вторая голова – это все, что осталось от царской фаворитки Марии Даниловны Гамильтон, камер-фрейлины двора и первой красавицы своего времени. Ее шотландские предки обрусели еще во времена Ивана Грозного, поэтому в следственных документах она проходит как «девка Марья Гамонтова». Ее казнили, так как она «двух ребенков лекарствами из себя вытравила, а третьего удавила», а также за кражу алмазов и золота у государыни. Но люди знали: Марья казнена за то, что изменила царю с денщиком, от которого и прижила упомянутых «ребенков». Они же рассказывали, что царь будто бы собственноручно отрубил ей голову, потом поцеловал ее, объяснял зрителям анатомию жил и сосудов, а затем приказал отдать голову «в академию», сиречь Кунсткамеру. В самом начале позапрошлого века президент Академии наук княгиня Дашкова, проверяя счета из Кунсткамеры, удивилась непомерному расходу спирта. Дознание показало, что он отпускался на две человеческие головы, содержавшиеся в подвале в особом сундуке. Чьи головы, не помнил никто. Порывшись в архивах, установили: первая голова отрублена у камергера Виллима Монса, брата Анны Монс, фаворитки Петра. Незадолго до собственной кончины царь приказал казнить галантного кавалера. Официально – за взяточничество (коррупцию – сказали бы мы сегодня), но люди шептали, что за неприличную близость с императрицей. Голова под расписку Когда Екатерине II показали головы Виллима Монса и Марии Гамильтон, она распорядилась предать их земле: закопать прямо в погребе Кунсткамеры. Однако многие верят, что головы эти не погребены, а спрятаны где-то в недрах музея, где способны еще при случае сыграть роковую роль. Готические настроения В далекие годы застоя, когда мы дежурили у телефона в штабе народной дружине, наш тогдашний завхоз поведал душераздирающую историю о голове Марии Гамильтон, которую почему-то называл «Анна Монс». Он уверял, что к нему обращались «люди из органов» с просьбой одолжить голову красавицы с рыжими волосами для участия в следственном эксперименте. Голова была выдана под расписку и подброшена некоему молодому хирургу-литовцу, подозревавшемуся в убийстве и расчленении своей сестры с целью получения наследства. От неожиданного потрясения убийца сознался и был осужден по заслугам, уверял рассказчик. Он же говорил, что лицезрение детородного органа гайдука Буржуа приносит несчастье, ссылаясь при этом на последнего императора Эфиопии Хайле Селассие, который вскоре после лицезрения этого спецэкспоната, лишился трона и скончался в заключении. Вспомним хотя бы историю Ледяного дома, воспетого в романе Лажечникова. Известно, что зимой 1740 года Петербург праздновал победу над турками парадами и всяческими увеселениями. Сегодня, когда Ледяной дом восстанавливают к Новому году почти в первозданной красе: любой может увидеть воочию и ледяные пушки с ледяными ядрами, и ледяного слона, и ледяных дельфинов. На свадьбе шута Голицына и шутихи калмычки Бужениновой, проведших брачную ночь на ледяной кровати, устроили этнографический маскарад. Благонравные и «не гнусные видом» инородцы, особо отобранные во всех концах многонациональной империи, пели и плясали и угощались своими кушаньями в Ледяном доме. Для этого одежда разных народов, их музыкальные инструменты и оружие были взяты из Кунсткамеры. Взяты, но не возвращены. Что-то поломалось и изорвалось хмельными участниками праздника, а что-то придворные Анны Иоанновны «взяли на память». Ущерб этнографическим коллекциям музея был нанесен изрядный. Один из первых, но не последний. По молодости наш город начался с барокко и не знал настоящей готики в своей архитектуре. Однако сумрачные готические настроения присущи ему не в меньшей степени, чем средневековым немецким или британским городам, где происходит действие готических романов. Но как бы то ни было, дух Петра Великого сохраняется и сегодня в доме с башенкой на Стрелке Васильевского. Если поначалу здесь помещались почти все отрасли естественных наук и гуманитарных знаний, нарождавшихся в России, то сейчас, когда Кунсткамера стала музеем антропологии и этнографии, она продолжает оставаться символом русской академической науки. Дух Петра сохраняется
Мировой проект для Петербурга. Зенитовцы вернулись в школу. Приложение к постановлению Правительства Санкт-Петербурга от 14.11.2006 N 1372. От Серова до Шагина. Читатель вступает в игру. Именем Рериха. Коммунальная стратегия. На главную Власть 0.0083 |
|