|
|
|
На главную Власть
Розы от Элизабет Тейлор. Судьба-индейка Госпожа удача – дама капризная. Далеко не каждый «с умом и талантом», даже с большими, становится потом национальным кумиром. Особенно в том случае, если его «черт догадал родиться в России», а тем более в СССР. Тем более при такой профессии, как в балете, где мало самому отличаться выдающимися способностями и усердно работать, но надо, чтобы и другие (режиссер, коллеги, критики и т. д.) дали этому таланту развернуться, расцвести. Если такое случается, то изумленному миру являются Галина Уланова или Майя Плисецкая. Если нет, то не реализовавший себя полностью гений танца так и остается знаменитостью «на время» или для узкого круга любителей. – Можно ли сказать, что вы – родственница Пушкина? Такая переменчивая «судьба-индейка» ждала и Валентину Ганибалову, которая в 70-х годах блистала на сцене Мариинского, а тогда Кировского театра. – Я приехала в Ленинград из Ташкента, где прожила 18 лет, – вспоминает В. Ганибалова. Моя мама родом из деревни Товарково под Москвой. Во время эвакуации она уехала в Узбекистан, где я и родилась. В Товарково раньше было имение знаменитых Ганнибалов, предков Пушкина. Бабушка тоже – оттуда. Всю дворню барина и называли Ганибаловы. В Ташкенте у нас весь двор был русский, из русской эмиграции-эвакуации, причем, двор очень музыкальный, – продолжает она. Там жили люди, работавшие в оперном театре, – художник, балерина, да и вахтерша была знакомая, так что из театра я не вылезала. Конечно, ташкентскую атмосферу я и сейчас вспоминаю. Разумеется, я мечтала о большом искусстве. Москва, Ленинград… Уланова, Вечеслова, начинающая тогда, но уже привлекающая к себе взоры балерина Бессмертнова. Фантастика! Только бы их увидеть! Мечтала, что когда-нибудь буду работать в Ленинграде, куда я приехала после землетрясения… – Вряд ли, улыбается Ганибалова. Хотя, кто его знает! Ганнибал был человеком темпераментным, дворней не брезговал… Все решил случай. Пианист, который нам аккомпанировал, как-то сказал: «Тебя надо обязательно показать Наталье Михайловне Дудинской». Я была уверена, что меня никто никуда не возьмет. Но вот он привел меня к Наталье Михайловне. Она меня, в свою очередь, показала директору училища и потребовала: «Чтобы эта девочка училась у меня!» Его величество случай А потом Валя Ганибалова оттанцевала 20 лет – весь репертуар, который шел тогда в Кировском театре. Все главные партии в этом репертуаре «отработала»! Не говоря уже о мировой классике – здесь перечисление бесконечно. Она стала также первой исполнительницей многих партий в современных спектаклях. Работала не жалея себя. Танцевала даже тогда, когда была выбита рука. Ее возили в пункт «Скорой помощи». Врачи сказали, что надо лежать, полугипс делать. Ганибалова удивилась: «У меня завтра «Лебединое озеро» в Малом оперном, я танцую с Годуновым, я должна!» Так и случилось. Мне, южанке, к холодному Ленинграду не просто было привыкнуть. От питерской погоды слезы текли, разогревалась я лишь, когда в класс входила Дудинская – от одного ее вида, оттого, что на меня смотрела великая балерина… Как звали Ленина Ноги были всегда забинтованные, все в пластырях, но – никогда никаких жалоб. В балете о партнере обычно судят по его рукам, как он тебя держит. А мне было не важно, как он меня держит, мне было важно чисто творчески встретиться с такой фактурой. Из своих партнеров по сцене она вспоминает эстонца Тийта Хярма. Когда я его в первый раз увидела, оторопела – северный викинг с голубыми глазами, такой, я бы сказала, красивый изобразительный материал. И очень удивился, услышав ответ: «Владимир Ильич». Кстати, одна из историй, связанная с Хярмом, – презабавная. Он приезжал, чтобы сдавать экзамены, очень слабо отличая один предмет от другого. Однажды, уходя на экзамен по очередному «марксизму-ленинизму», он деловито спросил: «А как звали Ленина?» Балет, продолжает Ганибалова, – искусство молодых людей. Каждая балерина в первую очередь мечтает обязательно станцевать «Лебединое озеро», «Жизель», «Баядерку», «Спящую красавицу», «Дон Кихот», «Каменный цветок»… легче перечислить, чего я не танцевала. Когда я станцевала «Лебединое озеро» – была счастлива. Когда исполнила «Жизель» – была счастлива… Балет – искусство молодых Театр – это кладезь не только прекрасных моментов, но и, увы, несметные кладовые жуткого чувства – зависти. Это зависть коллег, которые писали письма, доносы – с кем я пошла, куда пошла, что сказала в раздевалке. Мне бы не хотелось говорить об этой некрасивой стороне медали, но это так. Почему они это делали? Потому что театр выезжал за границу: значит, в те времена можно было купить иностранные шмотки, пару раз выехать – машину можно было купить. Ганибалова танцевала весь репертуар – можно было взять ее одну. А можно было вместо Ганибаловой взять четырех человек. Вот эти люди и писали доносы. Не танцевали, но завидовали. А КГБ должен был «реагировать». Не думаю, что сами «органы» меня не пускали за границу, не они, во всяком случае, были инициаторами. Первые пять лет я действительно верила: надо только работать, и работа сама за себя все скажет. Но в Кировском театре мне было трудно работать, там были рамки, рамки со всех сторон, рамки в исполнении, рамки в жизни…. Поэтому из этого театра хотелось выбежать и закричать: «Я хочу, я смогу, я буду!» Потому что свобода – это осознанное чувство, чувство самодостаточности, собственной ответственности за себя. В детстве, помню, мама мне говорила, когда во дворе кто-то из сверстников обидит: «Ты что же, хочешь, чтобы я твои проблемы решала? Давай сдачи сама и никогда не приходи ко мне жаловаться!» Неограненный алмаз Да, следили в те времена за танцорами строго. Ведь Кировский театр был «взлетной полосой» для ухода на Запад – сначала Нуриев, потом Макарова, потом Барышников… Зоркий глаз надзирателей зрил: а кто же следующий? Следующей называли Ганибалову. И вот начались эти странные «невыезды». А ведь это было время, отпущенное молодостью. Не станцуешь сейчас – потом этого никогда уже не будет. К тому же у нее был друг – Саша Годунов, который остался в США. В августе 1979 года, во время гастролей Большого театра Годунов остался в США. До этого он пять лет был невыездным. История о том, как в аэропорту американскими властями был задержан самолет, на котором в СССР возвращалась Сашина жена, Людмила Власова, тоже солистка Большого театра, хорошо памятна людям старшего поколения. Годунов еще лет шесть танцевал, снимался в кино. Но разочарования и одиночество рано оборвали его жизнь – он умер в 1995 году. Саша Годунов, – говорит Ганибалова, – неограненный алмаз. Родившийся на Сахалине, он был сыном природной стихии, она клокотала внутри него, словно вулкан. Он обладал исключительной фактурой и при своем необычайном росте был похож на античную скульптуру. В сочетании с беспредельной виртуозностью и изяществом танца он был незабываем на сцене. Он действительно был великолепен и прекрасен. Удивительный талант, он так и остался не ограненным, потому что эта махина была не по плечу никакому театру, даже Большому. Человечек он был дивный, ребенок в душе… Сначала, вспоминает Ганибалова, я танцевала только отрывочек из «Лебединого озера» и «Жизели». Но англичане посмотрели этот фильм и сказали: «Нам нужно, чтобы эта балерина танцевала побольше, тогда мы у вас купим этот фильм». Меня опять пригласили, чтобы дополнить фильм танцами, и фильм купили… По телевидению довольно часто повторяют популярный фильм Эмиля Лотяну «Анна Павлова», но не все знают: героиню играет Галина Беляева, а танцует Валентина Ганибалова. Большим счастьем было сниматься в фильме Джорджа Кьюкора «Синяя птица» по одноименной пьесе Метерлинка о волшебной птице счастья. Это была первая картина советско-американского производства, в котором снимались такие американские мировые звезды как Элизабет Тейлор, Ава Гарднер, Джейн Фонда. Это было все настольно потрясающе, что и сейчас вспоминается как сказка. Я довольна своей судьбой... Вот такие минуты искупают очень многое. Я довольна своей судьбой. Ну, уехала бы я «туда»… Ездила, редкие вылазки все-таки были, и всегда они были очень красивыми. Помню, мы целый день снимаемся, а в шесть часов прибегаю в театр после съемки, в семь тридцать у меня «Дон Кихот» – и я не чувствую ни усталости, ничего! Я помню спектакль, на который пришла Элизабет Тейлор, принесла мне необычайной красоты розы. Она чудесная женщина, в жизни абсолютно нормальный, добрый человек.
 Наш Достоевский. Открывается привлекательный рынок,–. «Золото партии» нашли в Петербурге?. «Больной вышел из реанимации», но.... Театральный «Дом на Балтике». Кто «за» новенького. Воздушный лед.
На главную Власть 0.0428 |