|
|
|
На главную Власть
Дело о краже: даже в Эрмитаже!. Что пропалоИз Эрмитажа пропал 221 экспонат. Михаил Пиотровский обвиняет в краже музейный персонал и расценивает инцидент как «предательство», «удар в спину». В главном музее города и одном из главных музеев мира – беспрецедентный скандал. Из запасников Эрмитажа пропало более двухсот экспонатов – произведения русского ювелирного искусства от средневековья до начала ХХ века. Музейные кражи – бич всех музеев мира, но кража такого масштаба – редкость. Недостача экспонатов была обнаружена в ходе плановой проверки. По мнению директора Эрмитажа Михаила Пиотровского, речь идет о планомерной многолетней утечке эрмитажных сокровищ, которая не могла бы состояться без участия сотрудников музея. Уголовное дело о краже пока не возбуждено, и речь идет лишь о «недостаче экспонатов» (то есть, грубо говоря, о том, что вещь такая-то не лежит в том шкафу и на той полке, куда она приписана), но сам масштаб этой недостачи не оставляет сомнений: эмали украдены. Отсутствие одного-двух экспонатов, не зафиксированное в документах, может быть случайным – унесли «на минуточку» в соседний отдел или попросту положили не на свое место, но двести с гаком вещей «случайно» исчезнуть не могут. Увы, речь идет о краже. Увы, о краже, совершенной своими, а не сторонним злоумышленником, – «ударом в спину» назвал происшедшее директор музея. Двести с лишним разнокалиберных металлических предметов – это много. Такой объем невозможно вынести под полой ни за раз, ни за два. По оценкам самого Пиотровского, мы имеем дело с налаженным каналом хищения и сбыта эрмитажных экспонатов, и этот канал работал, видимо, уже несколько лет. Двести с лишним вещей, которых не обнаружила проверка, – в основном произведения русского эмальерного искусства. Серебряные и позолоченные изделия с художественной эмалью. Собственно ювелирных украшений в списке похищенного немного, зато много посуды, обычной и церковной – в том числе серебряные чаши и ковши, и многочисленные иконы в окладах. Самые старшие из исчезнувших вещей датируются XVI веком, самые молодые – рубежом XIX и ХХ веков. Общая стоимость похищенного, по оценкам специалистов, – около 130 млн рублей. Музейный фонд, в котором хранились похищенные вещи, – далеко не проходной двор. Музейным работникам свойственна несколько иная система ценностей, чем, скажем, ювелирам: для музейщиков любой экспонат, например средневековый серебряный ковш, – это прежде всего историческая и культурная ценность, а не кусок серебра с драгоценными камнями; тем не менее, поскольку в фонде хранились все же изделия из драгоценных металлов, вход туда строго контролировался. Правом доступа в фонд обладали всего три или четыре человека: хранительница фонда Лариса Завадская, ответственная за все его содержимое, и несколько ее помощников. Как это было На экстренной пресс-конференции, состоявшейся в Эрмитаже 1 августа, Михаил Пиотровский с сокрушением говорил о том, что традиционная доктрина «презумпции невиновности музейных работников», подразумевающая, что музейщик никогда не нанесет ущерба музею и потому вне подозрений, перестала действовать. Нравы пали, и музеи больше не могут безгранично доверять своим сотрудникам. Несмотря на хорошие условия работы и сравнительно высокую зарплату (сотрудники Эрмитажа получают в среднем 12000-15000 рублей в месяц, что в разы выше средней зарплаты в большинстве музеев), музейные работники утратили «внутренний запрет» на воровство. В ближайшее время Эрмитаж ожидает ужесточение мер безопасности – и по отношению к посетителям, и в первую очередь по отношению к собственному персоналу. Сейчас они – главные подозреваемые. Все, за исключением самой хранительницы. От нее, к сожалению, показаний уже не последует. Кажется, нет газеты, которая не поддалась бы соблазну выпятить многозначительную деталь: когда в октябре прошлого года в фонде началась плановая проверка, у 52-летней г-жи Завадской случился сердечный приступ, и она скончалась прямо на рабочем месте – «скорая» не успела даже приехать. Однако было бы опрометчиво рассматривать этот трагический инцидент как доказательство вины хранительницы и чуть ли не чистосердечное признание: «валить на мертвую» и неэтично, и опасно – пойдя по самому простому пути, можно закрыть глаза на пути более сложные и упустить настоящих преступников. Следствие должно проверить все варианты и установить виновных, а главное – вскрыть тот канал, по которому переправлялись неизвестно куда исчезнувшие вещи, и вернуть их в Эрмитаж. Для того, чтобы найти похищенные вещи, нужно прежде всего понять, как давно они покинули свои места на полках музейного хранилища. Увы, чем больше времени прошло с момента кражи, тем меньше шансов найти украденное: эмали, «ушедшие» первыми, скоре всего давно «легли на дно» в чьей-то частной коллекции. Как найти Что делать Когда совершается кража в музее, похищенное начинают искать сразу двумя путями. Первый путь – обычный полицейский: украденные экспонаты будут заявлены в международный розыск, Интерпол получит их фотографии и детальные описания. Второй путь – профессиональный. Описания пропавших вещей получат все антикварные аукционы, на которых могут «всплыть» похищенные вещи. Кстати, обнаружение краденых вещей на аукционных торгах – дело почти обычное. Регулярно в музеи возвращаются исчезнувшие экспонаты, которые через некоторое время обнаруживаются в списках Christie’s, Sotheby’s и менее известных аукционов – и Росохранкультура обязательно просматривает списки всех аукционов в поисках похищенного. Бывает и так, что музеям приходится выкупать на аукционах некогда принадлежавшие им вещи. Однако помимо «белого» антикварного рынка существует и рынок «черный», и, к сожалению, именно туда обычно уходят краденые вещи, находящиеся в розыске. В этом случае найти их гораздо сложнее. Не исключено, что возвращение «по месту прописки» многих экспонатов займет годы. Система безопасности музеев несовершенна, это признают сами музейные работники. В том же Эрмитаже около 3 млн экспонатов, и поставить каждый на сигнализацию нереально, да и не нужно. Но обеспечить контроль за ними – можно и нужно. Сейчас в большинстве музеев верх технического совершенства средств контроля – рамка металлоискателя, как в аэропортах. Вещь абсолютно бесполезная в музее: во-первых, музей все же не аэропорт, где пассажир сдает все вещи в багаж – у каждого входящего и выходящего есть как минимум связка ключей в кармане, и каждый «звенит». А во-вторых, из музея крайне редко похищают железо. Музейные кражи – это живопись, графика или, как в данном случае, серебро. Металлоискатель здесь бесполезен. «Презумпции невиновности музейных работников» нанесен смертельный удар – с 1 августа 2006 года она уходит в прошлое. Сотрудников будут трясти на входе и выходе. Однако стопроцентной безопасности не обеспечить никакими мерами. Такова музейная специфика: ценности здесь не лежат в сейфе, они существуют для того, чтобы их показывать – зрителям в музейных залах или как минимум специалистам, реставраторам, студентам в хранилищах. Запереть ценности на замок невозможно, это нонсенс. Никогда нельзя свести к нулю человеческий фактор. Но свести к нулю прочие факторы риска – обязанность музеев. Электронный каталог, который уже несколько лет составляет Эрмитаж, мог бы стать большим подспорьем в розыске принадлежащих музею вещей. В этом каталоге, по идее, должны содержаться фотографии и точное описание всех экспонатов музея. Каталог нужен не только милиции, огромна и его научная ценность. Но пока в электронный каталог занесены лишь несколько сотен тысяч эрмитажных экспонатов – капля в море музейных фондов. На его завершение нужны время, силы и деньги. Наиболее совершенным методом контроля на сегодняшний день являются радиоизотопные метки: на каждый экспонат наносится капля активного вещества. Оно несмываемое. В составе вещества «закодирована» информация о том, какому музею и какому его отделу принадлежит вещь. Специальными сканерами, читающими эту информацию, должны располагать и служба охраны музея (что предотвратит вынос экспонатов), и милиция/полиция, и аукционы и частные антиквары. К сожалению, пока это лишь мечта: радиоизотопные метки дороги, а до тотального оснащения радиоизотопными сканерами всех, кто может иметь дело с музейными вещами, еще жить и жить.
Хищение эрмитажных эмалей показывает: устоявшейся музейной системе пришел конец. Нас ожидают большие перемены, реструктурировано должно быть все – от профессиональной этики до распределения бюджета музеев. Жаль, что к такому выводу музеи приходят лишь после «удара в спину».
 Реагируем адекватно. Старость в радость!. Работы хватит всем. Плачидо сыграет супер-мафиозо. Человек из народа. Диалог Евразия. Строительный рынок.
На главную Власть 0.0106 |