На главную Звезды
Ватаняр Ягья:. Мы знаем немало коренных петербуржцев, чья горячая восточная кровь давно уже бьется в унисон с напряженным пульсом общественно-политической жизни Северной столицы. Ватаняр Саидович Ягья, который много лет подряд ведает внешнеполитическими связями Законодательного собрания Петербурга, – один из них. Свое семидесятилетие доктор исторических наук, энциклопедист и искушенный политик встречает, как всегда, полный планов и новых идей. «И небываемое бывает» – Я потомственный петербуржец: предки мои поселились в Петербурге еще в XIX веке, дед был солдатом русской армии и потом осел здесь. Нас было в семье пятеро – три брата и две сестры. Родители всем смогли дать высшее образование. Своими детьми я тоже могу гордиться: дочь стала юристом, а сын – талантливый врач-эндо-кринолог, занимается изучением стволовых клеток. В самые трудные моменты своей жизни, коих было немало, я всегда чувствовал мощную поддержку своего семейного клана, в котором теперь главенствую как старший. – Ватаняр Саидович, расскажите о своих корнях, о семье. – Действительно, тогда таких степеней достигали обычно годам к шестидесяти. Но мне повезло с учителями: это были замечательные люди. Так, в удивительный мир африканистики меня ввел член-корреспондент Академии наук Дмитрий Алексеевич Ольдерогге, выходец из голштинского рода. Экономической и политической географии меня учил Юрий Дмитриевич Дмитревский. Наставником в политической экономии стал для меня профессор Ленинградского университета Сергей Иванович Тюльпанов. К слову сказать, его усилиями был убран бюст Жданова, который стоял при входе в здание Двенадцати коллегий. Для этого ему пришлось сочинить историю про то, что возле бюста великого человека якобы проходит… фановая труба, что грозит непредсказуемыми последствиями… Основы мировой политики я постигал под руководством Михаила Борисовича Рабиновича, крупного историка – любимого ученика некогда опального академика Тарле.По-английски говорю свободно. Могу читать по-арабски. На международном конгрессе в кулуарах мне пришлось беседовать по-амхарски с одним из принцев крови императорского дома Эфиопии. Принц был приятно удивлен. – Но на первый взгляд, по карьерным «станциям» вы неслись без задержек, как знаменитый «Восточный экспресс»: уже в 36 лет стали доктором исторических наук. Для совет- ских времен – карьера фантастическая. – На каком материале были написаны ваши первые труды? Страна познается ногами – Так или иначе «типичный лингвист» Ягья стал в свое время одним из разработчиков некогда почти запрещенной в СССР дисциплины – политической географии зарубежных стран… – Я тогда занимался Эфиопией: как студенту восточного факультета мне довелось по обмену поучиться в Аддис-Абебе. Я с тех пор всю жизнь придерживаюсь принципа, который проповедую и своим нынешним студентам: страну надо изучать «ногами», а не из окна рейсового автобуса. Это мне помогло как филологу лучше понимать те письменные источники, с которыми приходилось работать. Я учился на кафедре африканистики и писал диплом, посвященный современному амхарскому языку, который является государственным языком в Эфиопии. – А когда же вас кинуло в большую политику? – Только в 70-е годы у нас в стране открылись даже еще не окна, а «форточки», через которые можно было проникнуть в эту область знаний. Но интереса к историческим штудиям я никогда не терял, и в основу моей диссертации, которую я написал буквально за три месяца, легла как раз последняя из двух книг, написанных об Эфиопии. Защита была тяжелой, но меня поддержал восточный факультет, и барьер был взят. – Какие страницы политической жизни Петербурга вам запомнились как самые яркие? – В 1989 году, когда всех захлестнул вихрь демократии, я был профессором кафедры африканистики. От факультета нужно было кого-то выдвинуть в депутаты городского совета, и «двинули» меня как самого общественно активного. И уже с 90-го года я в качестве депутата стал заниматься созданием комиссии по международным делам при горсовете, и по сей день работаю в этой сфере. Но преподавательскую работу не бросал никогда. Вот и сейчас заведую кафедрой мировой политики на факультете международных отношений СПбГУ. Все будет хорошо – Самыми яркими, в том числе и в смысле политической тактики развития Петербурга, считаю годы, когда мэром города был Анатолий Александрович Собчак, а особенно нынешние времена, когда губернатором стала Валентина Ивановна Матвиенко. Годы между этими двумя периодами, мягко говоря, не добавили славы Петербургу, имидж его тогда поблек. А Собчак и следом – Матвиенко во главу угла поставили возвращение Петербургу полноправного статуса не только культурного, но и финансового, экономического, промышленного и туристического центра мирового масштаба. На открытии памятника первому мэру Северной столицы ее нынешний губернатор подчеркнула, как много из того, о чем мечтал Собчак, сегодня нашло блестящее воплощение в жизни города. – Безусловно, следует упомянуть подписание в 90-е годы декларации с тогдашним мэром Хельсинки г-ном Радхама: этот документ и по сей день является основанием для развития глубоких и разносторонних отношений между Петербургом и столицей Финляндии. Тогда же было подписано соглашение о побратимстве со Стамбулом. Новые импульсы получили взаимоотношения с Гамбургом, обер-бургомистр которого вместе с Собчаком в ту трудную зиму многое сделали для спасения Петербурга от голода. Оказалось, что жители Гамбурга помнят, как в 1864 году, когда Гамбург сгорел, именно Петербург первым пришел на помощь. – В принятии каких значимых для Петербурга решений вам пришлось лично участвовать? – На каких языках вы способны объясниться с зарубежными гостями? В дальнейшем как глава делегации Законодательного собрания я принимал участие во многих важных международных встречах, официально закрепляя добрососедские отношения между Петербургом и зарубежными странами. Припоминаю, как в 90-е довольно необычным, но важным событием было подписание мною двух соглашений о сотрудничестве между медицинскими учреждениями Петербурга и США. А сегодня я благодарен главе Законодательного собрания Петербурга Вадиму Альбертовичу Тюльпанову за то, что он доверил мне такой важный участок работы, как внешние связи. Только в прошлом году я принял в Мариинском дворце более 200 делегаций, и результативность этих контактов всегда была очевидна. – А вы по Эфиопии не тоскуете? – В свое время я изучал семь языков и многие из них помню. По-английски говорю свободно. Кроме своего «главного» амхарского языка, учил еще два африканских, один из них – мертвый: прежде на нем велись богослужения. Затем – государственный язык Танзании суахили. Могу читать по-арабски. А когда на международном конгрессе «Помоги церкви» мне предложили выступить с докладом о взаимодействии христиан и мусульман в Европе, в кулуарах мне пришлось беседовать по-амхарски с одним из принцев крови императорского дома Эфиопии. Принц был приятно удивлен. – О чем вы мечтаете? – В одном старом фильме пели: «Песня первой любви в душе до сих пор жива…» Я помню все тропинки, по которым там бродил. И помню воды Голубого Нила… Это – очень интересная страна, но с тех пор я там не бывал. – Вы верите, что все у нас будет хорошо? – Я мечтаю написать политическую биографию эфиопского императора Хайле Селассие I. Я мечтаю, чтобы приняли мой закон о гарантиях использования русского языка в Санкт-Петербурге, над которым я бьюсь уже шесть лет. Я мечтаю стать членом-корреспондентом РАН, куда я уже трижды баллотировался. А самая большая мечта, чтобы в Санкт-Петербург перенесли столицу России. Знаю, что это маловероятно, но хочется вспомнить слова Петра I после победы над превосходящими силами шведов: «И небываемое бывает!» - А как будет по-амхарски: «Все будет хорошо»? – Отвечу как дипломат: «Если бы не верил, я бы тут не сидел».
Кукловоды, стоящие за президентом Саакашвили. Открыватель Антарктиды. Нефтяные реки текут в Петербург. Понять друг друга. Христианин с членским билетом. А вы на дачу выезжаете?. Загадка сталинского авиапрома. На главную Звезды 0.0084 |
|